И про 6-й американский флот тоже…
Гурзуф. Год 75-й или 76-й. Лето. Каждый второй – москвич, каждый третий – из Питера. Рядом, в нескольких минутах езды, Массандра – оттуда каждый день привозят хороший портвейн. А портвейн пьёт вся молодёжь, или, правильнее сказать, пипл. Пьёт портвейн, потому что каждый уважающий себя молодой – рокер. А рокер пьёт портвейн (любой), носит джинсы, говорит: «клёво», «мэнЫ с гирлАми», «стэйцово», «чувак» и слушает «Beatles», «Led Zeppelin», «Deep Purple» и «Creedence».
Пипл очень разный. От деток-мажоров, у которых даже носки джинсовые, до простых работяг, как наш басист, который работает в «курчатнике» фрезеровщиком, чтобы не попасть в армию. Атмосфера в Гурзуфе, наверное, чем-то сродни Вудстоку. Всеобщее равенство на базе перечисленных выше признаков. Народ к вечеру вываливает на набережную парами и группами. Одна, «полностью джинсовая» команда из 5-6 человек – «6-й американский флот». У них даже зубные пломбы – джинсовые (по слухам).
Мы приехали вчетвером, всей командой, где я играю на барабанах. Просто приехали на юг, я – поправить здоровье, лидер-вокалист с женой – отдохнуть, басист с гитаристом – пить портвейн. Встаём поздно, сразу на пляж, где приходится постоять наверху, на набережной, чтобы высмотреть место среди сплошного слоя тел. К нашему приходу народ начинает сваливать на обед или по жаре, и мы стремительно занимаем освободившийся квадратный метр гурзуфской гальки.
Вечером, поев, снова на набережную, но теперь уже в «Чайник» – маленький ларёк, где по преданиям запрещённый розлив портвейна осуществлялся из чайника, для конспирации. Басист и гитарист с приятелями идут в «Чайник» выпить, остальные – за компанию. Потом – по набережной. С нами приехала гитара, дровесин за 7 руб. 50 коп., и мы с удовольствием распеваем наш репертуар в дальнем конце какого-нибудь пляжа, где-то в районе «коровника», если кто знает.
Вопрос репертуара в 70-х – отдельный момент. У нас уже вещей 30-40.
Высокий класс – исполнять фирменные вещи один-в-один. Но у нас хватает ума не браться за те, что не вытянуть вокально или технически. То есть, если не один-в-один, то и не стоит. То же – про песни с крутым вокалом, где не подделать тембр голоса – «Creedence», «Stories»… Это тоже «не стэйцово», значит не берёмся, в отличие от многих других команд. Исходя из критерия «один-в-один» у нас много песен малоизвестных групп: «Juicy Lucy», «Lindisfarne», «Badfinger», «Swinging Blue Jeans», «Zagger & Evans», David Cassidy, «Matthews Southern Comfort», «Los Bravos», «Hollies». Чтобы мало кто мог понять, что не «один-в-один».
Ну и конечно же – пара битловксих вещей, ещё «I’m your captain» из «Grand Funk», много из «Cristie», «Ventures», «Shadows»…
Но на пляже поём для удовольствия (и перед девчонками повыделываться) – давай эту чтоль… да ну.., лучше ту – ну погнали! Анекдоты, искупаться, кто по портвешку… «Сижююю… у кукуrrrrrузе..», «Красная корова»…, «Ооо! Моя Ласка!…», потом что-нибудь из фирмы…
Да… Ночь. Море. Теплый ветер…
Как-то дождь загнал нас под грибки – бетонные такие зонтики почти у «Спутника», это самый конец городского пляжа. Загнал не только нашу компанию – народу под грибками человек тридцать. Расселись по периметру, гитара наша по кругу пошла… Каждый поёт, что знает и играет, как умеет. Вдруг один парень выдаёт «Allright now» из Free, да классно так, один-в-один. И с английским – тоже так всё в порядке. Аплодисменты снимает. Ну мы тоже что-то из фирмы, уже не помню… Гитара на второй круг идёт…
Народ с набережной, слыша песняки, подваливает – что-то типа сэйшна уже получается. И тут из кустов со стороны «Спутника» вылезает команда, человек семь, с Макаревичем. «Машина» тогда в «Спутнике» на танцах играла. Макар сразу в процесс втыкается, тоже чего-то на англицком из кантри. Потом ещё кто-то из Битлов задвигает. Тут уж прям какой-то спорт начинается. Мы совещаемся втихаря, и, когда гитара до нас доходит, на три голоса «Change my mind» из Juicy Lucy зачиняем, потом, тоже на три голоса, – «Banks of the Ohio»… «Ребята, нам надо петь на голоса!» – эт Макар нас вроде одобряет. Приятно.
Спорта дальше не получается (и слава Богу!) – Макаревич, оказывается, кроме кантрёвых, знает ещё кучу блатных, жутко смешных, песен. Одну помню отдельно, по строчке в припеве: «…тот парень, в кепке набок и жюб залатой…» Классно было…
С тех пор я полюбил кантри. Музыка простая, открытая, с драйвом, бесхитростная, в чём-то даже наивная и иногда сентиментальная… Но в ней есть две замечательные фишки: во-первых, чем противнее голос у исполнителя, тем фирменнее слушается (а на просторах нашего музыкального континента с вокалом – просто швах). И данное обстоятельство сильно выручает в процессе работы над исполнительским мастерством.
Во-вторых, берёшь гитару и поёшь от начала и до конца законченное произведение. Никаких тебе барабанов с синтезаторами не требуется. Спел, сыграл достойно – и очень близко к оригиналу получается. А какую-нибудь «Come Together» вот так, запросто, под одну гитару, спеть не выйдет – уныло, пусто и без развития, аранжимент нужен…
Я потом вещей тридцать кантрёвых выучил, пел почти каждый день, часа по три-четыре… Вокальное мастерство очень хорошо при этом оттачивается. А когда владеешь голосом, многое прощается, даже такой гунявый тембр голоса, как, скажем, мой. И примеров в мировой музыке тому предостаточно – «Pavlov’s Dog», Van Morrison, Ozzie Osborn, Dr. John… Господи, да что я! Кокер с Джагером – куда уж дальше за примерами ходить! Так что – спасибо Макаревичу!